Линия судьбы - Страница 35

— Ты любил ее, Реймонд? — Слова давались ей с трудом.

Последовало несколько ударов сердца, прежде чем он ответил, и она поежилась, когда его пальцы впились в ее кожу.

— Да. Любил. Но не достаточно… Теперь я знаю это.

Она услышала горькое сожаление в его голосе, но промолчала. Он отпустил ее и двинулся вдоль комнаты, мучительно вспоминая что-то известное только ему одному. Долли застыла на месте с сумочкой, прижатой к груди, наблюдая за ним в зеркале и интуитивно догадываясь, что она для него связующее звено с жизнью, которую он делил с ее сестрой.

— Она была такая красивая… но вместе с тем как невинный ребенок… не от мира сего. Ты понимаешь? — Он остановился около постели, погладив шелк подушки. — Это приводило меня в замешательство. Я хотел сделать ее жизнь безопасной, положить весь мир к ее ногам…

Он глубоко вздохнул и отошел от постели, качая головой.

— Я идеализировал ее, и это не привело ни к чему хорошему. Я потерял ее, потому что искал в ней то, чего в ней на самом деле не было.

Он говорил правду. Долли не сомневалась в этом. Конфликт между иллюзией и реальностью вещь не такая уж редкая.

А он тем временем продолжал вспоминать свои другие неудачи.

— Тот последний год после рождения Лилиан она перестала спать со мной, и я не мог ничего поделать. Она все больше и больше отдалялась от меня, замыкаясь в себе. — Он внезапно пересек комнату, направляясь к двери, ведущей на его половину, и широко распахнул ее. — Говорю тебе, Долли, моя дверь была открыта для нее. Это не я запер ее на ключ.

И не Клод, печально подумала она.

Он вновь подошел к ней, нервно жестикулируя. Мужчина, загнанный в угол, который оказался не в состоянии отстоять свои права.

— Она не хотела спать со мной. Избегала моей близости. Даже детей она использовала как преграду между нами, стремясь всячески отгородиться от меня, причем ее глаза смотрели на меня с постоянным упреком. Словно обвиняли меня в том, что я запер ее в золотую клетку. Мне казалось, что ее тяготит вся наша жизнь, что она томится, что ненавидит этот дом… — Его хриплый голос срывался, и, когда он подошел ближе, его волнение передалось Долли. — Все время она смотрела на меня так, как смотрела ты несколько минут назад, когда я попытался отодвинуть невидимый барьер.

Он взял сумочку из рук Долли и отбросил ее в сторону.

— Я хотел заключить ее в свои объятия и разбить сопротивление.

Он сопровождал свои слова действиями, только вместо Клод в его руках оказалась Долли. Одной рукой он обнимал ее за талию, другой гладил ей волосы.

— Я хотел рассеять все сомнения и страхи и вернуть ее доверие.

Его глаза жгли ее.

— Но вокруг нее всегда существовала эта аура хрупкости, и я отступал, снова и снова уговаривая себя подождать…

Его рука прошлась по ее щеке, спустилась к подбородку.

— Ты говорила о том, что Клод нуждалась в моей поддержке. А обо мне ты подумала, Долли?

Она молчала, не зная, что ответить. Хотя ответ был очевиден. То, что она чувствовала, заключалось в ней, наполняло каждую ее клеточку.

— Потом появилась ты, — продолжал он, и его негромкий голос звучал с гипнотизирующей силой. Его пальцы медленно двигались по контуру ее губ. — Другая Клод… Клод, пробудившая во мне те чувства, о которых я и мечтать не смел. И с того дня я только и думаю об этом… Как долго я ждал этого момента, как мучительно долго… Я не могу больше ждать!

Он провел тыльной стороной ладони по ее скуле, и его пальцы вновь углубились в ее волосы, потом рука его легла на затылок, легонько притягивая голову ближе, и она и охнуть не успела, как ее губы оказались рядом с его жаждущим ртом. И тогда он поцеловал ее нетерпеливо, жадно, страстно, вкладывая в этот поцелуй все долгие годы отчаяния и надежды.

И она отвечала ему, полная трепетного желания узнать правду о нем, о себе, презрев все мыслимые барьеры и всем своим существом отдаваясь той силе, которая заполнила ее.

Поцелуя было явно недостаточно, и они оба прекрасно сознавали это. Реймонд все крепче сжимал ее в объятиях, и Долли не сопротивлялась; наоборот, упивалась откровенной демонстрацией его мужской силы и внутренне ликовала от сознания своей торжествующей женственности. Кровь стучала в висках, дыхание становилось все прерывистее, объятия все мучительнее в своей безысходности…

Он оторвался от ее рта и прошелся серией поцелуев вниз по шее, задержавшись на тоненькой пульсирующей жилке у самого основания, заставляя сердце Долли биться сильнее. Его сердце колотилось в унисон с ее сердцем, и Долли хотелось, чтобы оно билось только для нее, страдало только по ней и умирало только вместе с ней.

Захватив губами бретельку ее платья, Рей потянул ее вниз, и, когда его взору открылась грудь с розовыми бутонами сосков, он задохнулся от восхищения, со стоном припав к ним губами. Она ослабила узел его галстука, расстегнула пуговицы рубашки…

Он поднял голову. Его глаза горели лихорадочным блеском, и она прочла в их сверкающей глубине немой вопрос. И тогда ее ресницы опустились, и она чуть-чуть вздохнула, соглашаясь…

Властным движением он подхватил ее на руки.

— Не здесь… — прошептал он и, прижимая ее к груди, быстро пошел к двери, разделяющей комнаты.

Где-то в глубине своего воспаленного сознания Долли понимала, что он прав — в его комнате никто не помешает им, никакие тени прошлого не потревожат их. Он хотел унести Долли из комнаты Клод, где проходила ее печальная одинокая жизнь.

За дверью стояла кромешная тьма. Он опустил ее на постель. Прохладный шелк ознобом прошелся по ее разгоряченной коже, но его руки тут же завладели ее телом, и она забыла обо всем на свете. Он склонился над ней, продолжая осыпать ее лицо, шею, плечи, грудь поцелуями, в то время как его руки быстро и ловко раздевали ее.