Линия судьбы - Страница 41

Еще один поворот.

— Глэдис сегодня утром уехала из Кресси, — продолжала Эдит, и ее подавленный тон привел в замешательство Долли. — Теперь ей придется заняться своей собственной жизнью, а не жизнью брата. Он больше не потерпит ее вмешательства.

Вот это новость!

— Он выгнал ее из замка? — спросила она, гадая, когда же это произошло: утром или до того, как он пришел к ней ночью.

— Все к лучшему, — кивнула Эдит. — Для них обоих. Но я потеряла дочь. — Она наклонила голову, и ее лицо исказила печальная гримаса. — Как трудно быть матерью.

— Простите, — импульсивно вырвалось у Долли. Она представила, как тяжело было Эдит сделать выбор между двумя детьми, хотя она и не испытывала симпатии к Глэдис. — Вы, наверное, видели в Мэриан решение всех проблем?

Эдит вздохнула.

— Люди часто вынуждены идти на компромиссы, когда нет выхода, но это отнюдь не значит, что подобный шаг может сделать их счастливыми. Мне хотелось бы видеть всех моих детей счастливыми.

— Жак и Люсиль, по-моему, счастливы, — сказала Долли.

— Да, это так, — улыбнулась Эдит с неожиданной теплотой. — Жак всегда был моей радостью, Реймонд — гордостью, — ее голос дрогнул, — Глэдис — тяжким испытанием. Но они мои дети. И я люблю их всех и желаю им всем самого лучшего.

Что вполне понятно, решила Долли. Она не мать и, возможно, не будет ею никогда, но она видела, какие разные Жиль и Лилиан, и решила, что постарается сделать их отношения гармоничными.

Появился Кендалл, катя перед собой столик с разными салатами. Долли и Эдит приступили к еде, обмениваясь незначительными фразами; обе, словно сговорившись, решили больше не касаться щекотливых вопросов. Наконец они покончили с едой, и Кендалл принес кофе.

— Я благодарна вам за откровенность, Эдит, — мягко сказала Долли. — Особенно учитывая то обстоятельство, что вы тоже испытали горькое чувство утраты.

— Не думаю, что эта утрата равнозначна для каждой из нас, Долли. Тем не менее знайте, что я ничего не имею против вас. И если быть до конца честной, это Реймонд настаивал, чтобы я доказала это вам обоим.

— Что? Вы хотите сказать, что Реймонд устроил этот ланч? — Долли не могла сдержать нотку недоверия.

— Я осталась глуха к молчаливому страданию Клод, — сказала Эдит с сожалением. — И слишком поддалась напору со стороны Глэдис. Я не должна была принимать этого американца. Ничего в нем особенного не было. Так, обычный бабник, красивый, обаятельный, неглупый, готовый услужить… — Она замолчала, как если бы собиралась с духом сказать что-то важное. — Глэдис заплатила ему, чтобы он испарился в нужный момент, что он и сделал.

— И вы знали это? — Долли уставилась на нее в полном шоке. — Позволили, чтобы Реймонд поверил…

— Не тогда, — уточнила Эдит. — Я не верила, что он любовник Клод, но в те дни у меня не было доказательств, чтобы опровергнуть мнение Глэдис на этот счет. Поэтому я оставила все как есть… до сегодняшней ночи.

— Вы признались Реймонду этой ночью? — спросила Долли, про себя возмущаясь, что он не сказал ей об этом.

— Нет, утром. Вчера, после сцены в гостиной, я разговаривала с Глэдис до поздней ночи. Я пришла к ней и выложила все мои подозрения. — Эдит покачала головой, ее глаза слегка сверкнули, когда она вспомнила этот разговор. — Глэдис обвинила меня в молчаливом пособничестве, в моем негласном участии в интриге против Клод. Она верила, будто я одобряла, что она наняла того американца. Это все было так ужасно… Как она могла думать, что я заодно с ней против Реймонда!

День откровений! Насколько же горькими они иногда бывают…

— Сейчас я понимаю, до чего слепа была тогда, — печально продолжала Эдит, — объясняя все заботой о Реймонде. Он ведь тоже нуждался в поддержке. — Ее глаза снова стали жесткими. Она взглянула на Долли с прямой решимостью. — И это хорошо, что теперь я могу оказать ему эту поддержку.

Возможно, это и хорошо, подумала Долли сердито, но зачем просить мать вывертывать душу наизнанку? И перед кем? Перед тем, кого она едва знает… Разве Реймонд вправе требовать так много?

— Я для вас никто, — не удержалась Долли, — чужой человек.

— Может быть, но для Реймонда вы не чужая. Вы значите для него очень много, Долли. Как и для его детей.

«Ты всем нам очень нужна, Долли».

— Он не должен требовать от других делать то, что хочет он, — пробормотала Долли, радуясь, что вопрос с американцем выяснен до конца, и досадуя, почему Реймонд не рассказал ей сам, а заставил свою мать.

Удивительно, но Эдит улыбнулась.

— Не стоит беспокоиться, Рей имел основания для своего требования. И этот ланч на двоих позволил мне снять тяжкий груз со своей души. Я благодарна, что вы приняли мое предложение.

Долли обнаружила, что тоже улыбается.

— Я в свою очередь благодарна вам за приглашение.

Но, после того как их встреча закончилась, слова «имел основания» еще долго звучали в ее ушах, отзываясь эхом в сознании. Если взглянуть на ситуацию его глазами, это подводило итог всему, что Реймонд сделал, начиная с того момента, как впервые увидел ее в парижском отеле.

Хотя, объясняя многое, это не объясняло его сексуального порыва. Ответа она не находила, и ей оставалось только ждать возвращения Реймонда, томясь мучительной неизвестностью.

14

— Папа!

Жиль пулей пролетел через детскую и повис на шее отца. Лилиан на этот раз решила не соревноваться с ним; она стояла, прижавшись к Долли, склонив головку набок, так что волна золотистых локонов почти закрывала ее личико. Девочка была вполне довольна — ее тетя вместе с ней пролистала их детский альбом, который Клод составила своим детям. Очевидно, несмотря на депрессию, она продолжала любить своих детей. От этой мысли на сердце Долли стало невыносимо тяжело, и появление Реймонда не принесло облегчения.